Шестой подвиг России. Русская православная церковь
Почему русские отказались от православных крестовых походов?
Более тысячи лет русский народ, русское государство и русская церковь продвигаются по сложным дорогам истории вместе. Для того, чтобы назвать это шествие явлением земношарного масштаба, одной констатации факта не достаточно. Я попытаюсь очень коротко, в режиме бегущей строки привести доводы, обосновывающие утверждение о том, что история Русской православной церкви представляет собой явление в жизни нашей планеты.
Взаимоотношения между народом, государством и церковью редко бывали гладенькими. Вспомним, например, X-XIII вв., Киевскую Русь, Ростово-Суздальскую Русь. Это только в школьных учебниках говорится, что Русь приняла крещение и стала православной во времена Владимира Красное Солнышко, Владимира Святого. Но сам факт, что Русь крестил вчерашний язычник, многоженец, князь, имевший сотни наложниц, говорит о том, как сложно было священнослужителям в те времена, переходные из одной духовной системы ценностей в другую. Но справились они с этой задачей, о чем говорит отсутствие в Восточной Европе в те века крупных столкновений на религиозной почве. Достижение? – Несомненно!
Начало православия на Руси почти совпадает с эпохой Крестовых походов западноевропейских рыцарей. Крестоносцы выполнили основную задачу, поставленную перед ними нет, не Клермонтским собором 1095 г., но жизнью. Они не дали сцементироваться мощному мусульманскому государству в Передней Азии и северо-восточной Африке, обезопасив Западную Европу извне. Объединенные мощной идеей, увлекшись крестовыми походами, рыцари заметно снизили внутреннее напряжение в странах Западной Европы, не погрязли в междоусобных войнах, которые к середине XI в. уже давали о себе знать. В те же времена в Западной Европе появилось много разбойного люда. С ним нужно было что-то делать. Клермонтский собор нашел хороший выход: многие разбойники отправились к Гробу Господню! Там у них была возможность и грехи замаливать, и богатеть, и ублажать разбойные инстинкты в битвах и сражениях.
В Восточной Европе тоже были и Соловьи-разбойники, и социальная напряженность, и недовольство политикой князей, и другие беды. За Черным морем лежала Малая Азия, за Кавказом – богатые земли, на которых властвовали мусульмане. Почему бы не созвать, скажем, в Киеве или Чернигове собор по образцу Клермонтского, не найти своего Петра Пустынника и Урбана II, не завести собравшихся единоверцев пламенной речью и не крикнуть: « Бог того хочет!»
Почему не пошла на это Русская православная церковь? Недоброжелатель может ответить: «Она просто струсила!» Э-э, нет. Негоже оскорблять людей. А уж церковь православную тем более. Многие ее священнослужители доказали, что страха они не испытывают, что есть у них один страх: не совершить неугодный Богу поступок, оберечь от этого сограждан, единоверцев. В жизни, конечно же, всякое бывает, и всякое бывало с некоторыми служители церкви, но это – случаи частные. А мы говорим о церкви православной, как о духовном единителе, объединителе сильного, сложного народа, находящегося в начале исторического пути. Здесь каждая ошибка могла принести бездну горя и страданий.
Русские князья и священнослужители Русская Православной церкви, понимали, что потомков великих переселенцев, забредавших в глухоманные места Восточной Европы ради мирной жизни, а не ради завоевания и не ради грабежа, поднять на такое дела, на дальние грабительские походы в чужие страны было просто невозможно! Даже если бы князья и митрополиты этого очень захотели. Но они и сами не желали решать государственные и социальные проблемы таким образом.
Испытание Ордой
Русское духовенство уже при хане Берке, брате Батыя, ощутило на себе благосклонное отношение повелителя Орды. В своей столице он позволил христианам отправлять богослужение по православному обряду, и с разрешения хана Берке «митрополит Кирилл в 1261 г. учредил для них особую экзархию под названием Сарской, с коею соединил епископию южного Переяславля впоследствии». (Хара-Даван Эренжен. Чингисхан как полководец и его наследие. Элиста, 1991, стр. 194).
В 1270 г. хан Менгу Тимур издал указ: «На Руси да не дерзнет никто посрамлять и обижать митрополитов и подчиненных ему архимандритов, протоиереев, иереев и т.д. Свободными от всех податей и повинностей да будут их города, области, деревни, земли, охоты, ульи, луга, леса, огороды, сады, мальницы и молочные хозяйства. Все это принадлежит Богу и сами они Божьи. Да помолятся они о нас».
Хан Узбек еще больше расширил привилегии церкви: «Все чины православной церкви и все монахи подлежат лишь суду православного митрополита, отнюдь не чиновников Орды и не княжескому суду. Тот, кто ограбит духовное лицо, должен заплатить ему втрое. Кто осмелится издеваться над православной верой или оскорблять церковь, монастырь, часовню – тот подлежит смерти без различия, русский он или монгол. Да чувствует себя русское духовенство свободными слугами Бога» (Хара-Даван Эренжен. Указ. Соч, стр. 193 – 194).
Подобные факты часто приводят те, кто считает явление на Русь детей и внуков Чингисхана благом. Какие хорошие ханы – защитили русскую церковь, проявив благородство и политический такт. Конечно же, и о завидной веротерпимости ордынских повелителей говорят эти люди, забывая, что ханы, обласкав церковь, предоставив ей экономические льготы, попытались расколоть русское общество. Это был точный ход завоевателей! Они надеялись, что между церковью и русским народом возникнут разногласия, которые вполне могут перерасти в гражданскую войну. Почему священнослужители получили огромные льготы, а простолюдины – нет? Разве это государственный подход? Нет. Это подход коварных захватчиков: разделяй и властвуй.
Но митрополиты всея Руси, епископы, игумены все новых и новых монастырей распорядились ханскими льготами мудро. Расширяя владения, приобретая земли, они превращались в крупнейших феодалов, а остальные граждане отдавали значительную часть доходов ордынским баскакам, а позже – с Ивана I Калиты – московским князьям. Богатства у Русской церкви были огромные и постоянно пополнялись из пожертвований соотечественников, из сельскохозяйственных, ремесленных предприятий, принадлежащих церкви. Церковь превратилась в государство в государстве с центром на Боровицком холме, где дворцы митрополиты и великого князя стояли по соседству, и имела немалые шансы установить не только духовную, но и политическую власть над русскими княжествами, боровшимися друг с другом.
Идея создания Священной Русской империи наверняка волновала умы некоторых митрополитов, но по следам римских пап Православная церковь не пошла в суровые XIV – XV века. Именно тем-то и отличается православие от католицизма, что оно больше заботится о Царствие Небесном, нежели о царствиях земных. Это большая разница. Это чувствовали русские люди, отдававшие в наследство церквам и монастырям свое богатство: кто-то избу небольшую да землицы клок, кто-то хоромы расписные да поля ухоженные, да угодья, да скотину.
Монастыри в XIV-XV вв. росли быстро. Они способны были укрыть за стенами не только духовное воинство. Это упустили из виду ханы. Они понадеялись на то, что обласканное ими духовенство проявит к завоевателям верноподданнические чувства. Этого не случилось. Русская церковь не создавала личные, монастырские дружины для борьбы с ордынцами, не призывала народ к священной войне, вела себя внешне очень тихо. Но вспомним: «Там русский дух, там Русью пахнет!» Русский дух – не воинственный по сути. Иначе бы монастыри превратились в школы боевых искусств, либо в обители военно-монашеских орденов. Ничего этого не было. Была вера, что Русь жива, что пока Русь слаба, что копить нужно силушку, копить.
Не о каких крестовых походов русским думать было нельзя ни в XIII, ни тем более в XIV в. Чтобы убедиться в этом, нужно внимательно изучить политические карты тех веков в странах, окружавших Русь. Сильные шведы, Тевтонский орден, Литва, Польша, Венгрия, Степь со снующими с востока на запад тюркскими племенами. Против кого могли организовать хотя бы один Крестовый Православный поход русские князья и православная церковь? Против Орды? А что предприняли бы в таком случае шведы и все перечисленные соседи Руси? Они бы обязательно напали на нее.
Терпеть. Нужно было терпеть. Любой человек, которому выпала в жизни такая участь –долго терпеть, не даст солгать, что терпеть гораздо легче, если есть, кому пожаловаться, с кем побеседовать, кому излить душу. Это – человеческое. А те, кому выпало слушать, утешать, беседовать, знают, как сложно успокаивать вынужденных терпеть. Русская православная церковь, на мой взгляд, справилась с этой задачей и вообще с испытанием Ордой прекрасно. Русь с тяжелыми потерями преодолела временной интервал 1237-1480 гг. во многом благодаря взвешенной, осторожной политики церкви в целом и многих священнослужителей в отдельности.
Все ли было гладко?
Восторженное отношение автора к политике церкви может насторожить читателя, который вправе задать вопрос: «Но все ли было гладко во взаимоотношениях церкви со светской властью, с простолюдинами?» Достаточно вспомнить Филиппа Колычева и Ивана IV Грозного, Никона и Алексея Михайловича Романова, Петра Великого, печальные для истинных православных события после Великой Октябрьской Социалистической революции, чтобы с грустью ответить: «Да нет, конечно же!»
Но потому-то я и причисляю историю Русской православной церкви к явлениям земношарного масштаба, что хотя и была эта история напряженнейшей, сложнейшей, полной драматических и трагических событий, но церковь всегда стойко держала удары судьбы и была всегда с народом. Мне придется вспомнить случай из личной жизни.
В 1972 г. пришел ко мне друг детства, сказал: «Хочу, чтобы ты был моим кумом». Я ему: «Ты же коммунист, и я кандидат в члены КПСС. Это правильно?» Он пояснил, не смотря мне в глаза: «Дочка часто болеет. Теща пилит, говорит, что все некрещеные болеют. Умрет, говорит, ты будешь виноват…» Я, человек светского мышления, крещеный по православному обряду, так решил: друг мой хочет (он хотел, потому и глаза прятал) крестить дочку, не буду ему отказывать. Не мы придумали, не нам отменять. Хоть и молодой я был человек, а до этой верной истины сам додумался. Но вот ведь в чем дело! Даже в самые атеистические десятилетия двадцатого века Русская православная церковь, священнослужители несли истины православной веры нам, грешникам, не чурались нас, берегли нас. И в годы Великой Отечественной войны они были с народом: церковь и все священнослужители. А некоторые герои той войны, насмотревшись горя людского, ушли в церковь и служили ей верой и правдой оставшуюся жизнь. И коммунисты уходили в церковь, и комсомольцы, и рядовые, и офицеры. Церковь принимала всех. Пришел к Богу, и хорошо. Никаких анкет не требовала церковь, никаких покаяний. Коли пришел – значит, покаялся в сердце своем. Это – мудро.
Русская Православная церковь и Великая Отечественная война
Одним из потенциальных союзников в борьбе против СССР Гитлер называл Русскую Православную церковь и верующих граждан. Справедливости ради стоит сказать, что об этом возможном помощнике он думал в последнюю очередь. Посылая солдат в Восточную Европу, фюрер крепко надеялся на то, что многонациональное государство распадется после первых же побед вермахта. Не распалось. Победы в июне-августе 1941 года были впечатляющими, но Советский Союз не рухнул. И советский народ не прекратил борьбу, в том числе и на оккупированных территориях.
Нацисты почувствовали, что им нужно срочно искать союзников в Восточной Европе. Кто мог ими стать? — Обиженные советской властью. Некоторые из них, действительно, предавали Родину и переходили в стан врага. Но далеко не все. Большинство репрессированных, а также раскулаченных, большинство из тех, кто совершил уголовные преступления, оставались преданными Родине, шли в Красную Армию, в партизанские отряды, в подполье и честно исполняли гражданский долг. В процентном отношении среди обиженных советской властью предателей, конечно, было гораздо больше, чем среди остального населения страны, но — и это быстро поняли главари вермахта — процент этот был незначителен.
Русская Православная церковь претерпела и страдания, и лишения от воинствующих атеистов. Все это было. Об этом немецкие захватчики знали. Но ни Гитлер, никто из его окружения до войны не разрабатывали специальных планов по работе с Русской Православной церковью.
Далеко не всегда представители светской власти и высшие чины Русской Православной церкви имели общее мнение по тем или иным проблемам государства, общества, веры. Но никогда никому из внешних противников не удавалось сыграть на этих разногласиях. Более того, никто из врагов русских об этом и не помышлял всерьез. Не было таких глупых врагов у русских!
Мы не будем называть Гитлера и его ближайшее окружение тупыми, глупыми и так далее. Они таковыми не были. Они были в своих устремлениях бесчеловечными, античеловечными. Но не тупыми. Другое дело, что яростная бесчеловечность, идеологические посылы гитлеровской доктрины привели их к мягко говоря, не очень умным решениям. Разве можно назвать умным попытку нацистов если не привлечь на свою сторону, то хотя бы уж нейтрализовать верующих советских граждан?!
1 сентября 1941 г. Главное управление имперской безопасности (СД), в котором функционировал специальный церковный отдел, издал циркуляр «О понимании церковных вопросов в занятых областях Советского Союза», определявший главные направления работы по этой проблеме.
1. Поддержание религиозных движений, враждебных атеизму большевиков,
2. Дробление их на мелкие течения, а лучше на секты, не связанные, а лучше — конфронтирующие друг с другом,
3. Использование религиозных центров в качестве помощников немецкой администрации.
В тот же день были созданы рейхскомиссариаты «Украина» и «Остланд». На оккупированной территории стали возникать религиозные общины. У фашистов появился шанс подчинить своим интересам обиженных советской властью верующих. Вот, мол, какие мы хорошие завоеватели: разрешили вам свободно исповедовать любую веру.
Но почему-то советские люди не торопились называть фашистов хорошими. Почему же? Потому что захватчики не могли скрыть истинных намерений: поработить народы Советского Союза. В идеале они мечтали о другом варианте. Этот идеально-кровавый вариант редко кому удавался. Суть его заключается вот в чем: вырезать, перевешать, перестрелять всех (лучше всех, чего уж мелочиться) жителей Восточной Европы и завозить сюда для обработки местной, богатой земли дешевую рабочую силу, например, из Африки, из других регионов земного шара. Подобные примеры в истории земного шара были. Гитлеровские стратеги о них знали. Но повторить то, что, например, содеяли в Америке конкистадоры в XVI в., а затем европейские колонизаторы — в Северной Америке, они не могли, потому что ситуация в Восточной Европе в корне отличалась от ситуации в Америке, разрозненные племена и народы которой погрязли в многовековой междоусобице.
Немецкие захватчики попытались разрушить советский монолит ударами танковых колонн — не получилось. И тогда они стали использовать любые средства достижения своих целей. Проявление веротерпимости, попытка заигрывания с верующими — одно из этих средств.
Местоблюститель Патриаршего престола митрополит Сергий в посланиях к православным проявил политическую мудрость и четко обозначил позицию Русской Православной церкви. Чтобы по достоинству оценить вклад в Победу этого незаурядного человека, мы коротко расскажем о его судьбе.
Святейший Патриарх Московский и всея Руси Сергий
Патриарх Сергий, в миру Иван Николаевич Страгородский, родился в Арзамасе в 1867 г. в семье потомственного священника. Мать его умерла вскоре после рождения сына. Будущего Патриарха в первые годы жизни воспитывала тетка, мать Евгения, монахиня, игуменья Алексеевского женского монастыря. Иван закончил приходское училище и поступил в Нижегородскую семинарию. В 1886 г. поступил в Петербургскую духовную академию. В 1890 г. принял постриг и был рукоположен в иеромонаха.
В 1890 г. стал лучшим среди 47 выпускников академии, защитив кандидатскую диссертацию «Православное учение о вере и добрых делах». Все, кто учился с ним, а также преподаватели, называли его «яркой звездой курса». Иван Страгородский изучал творения святых отцов Церкви, аскетическую, мистическую литературу, великолепно знал греческий, латинский, еврейский и современные европейские языки.
По окончании академии иеромонах Сергий подал прошение ректору направить его на службу в Японскую Православную Миссию. В Японии Сергий изучил японский язык, и уже в 1891 г. преподавал в семинарии на родном для местных жителей языке.
Через два года иеромонах уже в Петербурге в должности доцента духовной академии, а в 1894 г. его назначают настоятелем Русской посольской церкви в Афинах и возводят в сан архимандрита. Он защищает магистерскую диссертацию «Православное учение о спасении» и назначается ректором Петербургской духовной семинарии, а в январе 1901 г. — ректором Петербургской духовной академии. В феврале он стал епископом Ямбурским, а в октябре 1905 г. назначен на Финляндскую и Выборгскую кафедру с возведением в сан архиепископа.
Административные обязанности не отвлекали Сергия от научной и педагогической деятельности, хотя, например, в Финляндии ему пришлось много сил отдать борьбе с некоторыми представителями финской интеллигенции, которые пытались насильственно финизировать православных карел. В период с 1911 по 1917 г. архиепископ Сергий занимал ряд важных постов в Святейшем Синоде. В 1917 г. клирики и миряне избрали его на Владимирскую кафедру, он был избран членом Святейшего Синода и возведен в сан митрополита.
В 1925 г. митрополит Сергий стал заместителем Патриаршего Местоблюстителя, по сути, возглавив Русскую Церковь после смерти Патриарха Московского и всея Руси Тихона. Это были сложнейшие годы, когда священнослужители подверглись жестоким преследованиям со стороны властей. В 1937 г., например, арестовали, а затем расстреляли Афанасия, келейника митрополита Сергия, и его сестру Надежду. А сколько церквей только в Москве было разрушено! Сколько священнослужителей прошли через тюрьмы и лагеря, сколько их погибло в 30-е гг.
Но пришла война в родную страну, и оставшиеся в живых служители православной церкви отправились на священную войну с фашистами. Митрополит Сергий написал свое первое послание к православным. В нем, в частности, говорилось:
«Пастырям и пасомым Христовой Православной церкви.
В последние годы мы, жители России, утешали себя надеждой, что военный пожар, охвативший едва не весь мир, не коснется нашей страны, но фашизм, признающий законом только голую силу и привыкший глумиться над высокими требованиями чести и морали, оказался и на этот раз верным себе. Фашиствующие разбойники напали на нашу родину. Попирая всякие договоры и обещания, они внезапно обрушились на нас, и вот кровь мирных граждан уже орошает мирную землю..»
И далее: «..Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с ним она и испытания несла и утешалась его успехами. Не оставит она народа своего и теперь. Благословляет она небесным благословением и предстоящий народный подвиг».
«Положим же души своя вместе с нашей паствой. Путем самоотвержения шли неисчислимые тысячи наших православных воинов, полагавших жизнь свою за родину и веру во все времена нашествий врагов на нашу родину. Они умирали. не думая о славе, они думали только о том, что родине нужна жертва с их стороны, и смиренно жертвовали всем и самой жизнью своей.
Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных границ нашей родины.
Патриарший Местоблюститель смиренный Сергий, митрополит Московский и Коломенский. Москва. 22 июня 1941 года».
Митрополит Сергий, человек высочайшей эрудиции, крупнейший ученый-теолог, в обращениях к верующим, использовал доходчивые слова, простые фразы. Никакой вычурности, замудренности. Есть беда, нужно сказать народу честное слово, вселить в народ уверенность в собственной силе. Нужно называть вещи своими именами: подвиг — подвигом, слабость — слабостью, трусость — трусостью, предательство — предательством. Митрополит Сергий справлялся с этой задачей блистательно: и как глава Русской церкви, и как патриот земли Русской, и как мудрец. Об этом лучше всего говорят его послания.
